Ольга Шаповалова, поведенческий аналитик. Клинический случай №1
Ольга Шаповалова — сертифицированный поведенческий аналитик (ВСВА), магистр прикладного анализа поведения, член Международной ассоциации поведенческих аналитиков (ABAI) и Калифорнийской ассоциации поведенческих аналитиков (CalABA), основательница Академии образования родителей.
Наблюдение за поведением клиента (ребенка или взрослого) — самая важная часть работы аналитика, когда перед ним стоит задача изменить поведение в лучшую сторону. Без наблюдения аналитик не может принимать решений о дальнейших действиях.
Часто бывает, что после наблюдений мнение о поведении меняется, и в моей практике было много случаев, когда наблюдения и анализ полученных данных приводили к тому, что поведение вдруг объяснялось совсем неожиданной причиной.
Ко мне обратилась Оксана (имя изменено) — начинающий куратор из центра, где детей с особенностями развития готовят к школе, и попросила помощи в составлении программы коррекции поведения для одного ребенка. Беспокойство ее было связано с мальчиком Славой (имя изменено) 4 года, который регулярно демонстрировал истерики во время занятий. Это происходило, по словам ее коллег, на занятиях в разное время: в начале, в середине и в конце, а иногда и несколько раз в ходе одного занятия. При этом Оксана не видела никакой зависимости между появлением истерики и уровнем сложности задания для Славы. Истерика у мальчика случалась во время работы и с простым материалом, и с более сложным, и без материала вообще. По наблюдениям Оксаны, не было также связи между истерикой и тем, кто занимался со Славой: в разные дни это могли быть разные специалисты, но иногда Слава внезапно начинал кричать и плакать, а в другие дни этого не делал. У куратора не было данных, чем эти дни различались между собой.
Первое, что я рекомендовала, — начать наблюдать систематически. Необходимо было собрать данные, чтобы сделать первое предположение о функции поведения истерики или, простыми словами, — о том, для чего это поведение повторяется. Оксана по моей рекомендации стала делать видеозапись каждого занятия и отмечать в записи каждую истерику и несколько минут до нее.
Для анализа поведения минуты до начала эпизода поведения — ключевые, потому что такое поведение, как правило, запускается одним и тем же событием.
Аналитик должен обнаружить это событие, которое происходит непосредственно перед началом каждой истерики.
Все видео с истериками специалист присылала мне со своими пометками о том, какое событие, по ее мнению, запустило эпизод поведения сегодня. Затем мы отсматривали видео вместе. После второго сюжета я сделала заключение (а Оксана с ним согласилась), что поведение начинается не во время инструкции что-то делать, а когда терапист начинает помогать ребенку выполнить полученную инструкцию. При этом во время выполнения заданий, которые Слава уже давно освоил и делает их без помощи взрослого, крика и слез не случается. Оксана высказала предположение, что это поведение происходит потому, что Слава переживает неудачу. Я обратила внимание Оксаны на то, что это объяснение не опирается на поведенческие принципы, и, оставив его, мы вряд ли найдем эффективное вмешательство. После просмотра еще двух сюжетов у меня появилось предположение, что для объяснения поведения Славы более важно, в какой позиции терапист находится с ним, чем то, что он помогает Славе выполнить задание правильно. Если терапист сидит рядом, то истерика начинается с бóльшей вероятностью. Если терапист находится напротив ребенка, то истерики не бывает. Это предположение надо было проверить, чтобы не тратить много времени на подтверждение или опровержение гипотезы, снимая и просматривая десятки видео.
Буквально со следующего дня занятий куратор сделала изменение в работе тераписта со Славой. Теперь каждый, кто с ним занимается, должен сидеть за столом напротив Славы и не садиться рядом. Через два месяца Оксана написала мне слова благодарности: истерики за это время не возобновлялись, Слава замечательно занимался! Куратор готова была перейти к другим вопросам. С ее точки зрения мы закончили коррекцию поведения. Тем не менее у нас не было ответа, что именно запускает поведение истерики у Славы. Прикладной анализ поведения учит нас, что любое действие направлено на то, чтобы что-то получить или чего-то избежать.
Что получает в результате истерики ребенок, когда терапист рядом? Что этой истерикой убирается? Пока на эти вопросы нет четкого ответа, мы не можем дать рекомендации по коррекции поведения, чтобы быть уверенным, что истерик больше не будет в схожих ситуациях.
Чтобы не возвращать истерики, было решено оставить терапистов напротив ребенка во время занятий, а для более детального анализа отсмотреть имеющиеся записи еще раз.
Как все-таки удобно, что есть возможность зафиксировать данные на видео! К сожалению, это не всегда помогает увидеть все детали происходящего сразу, но при детальном просмотре мне удалось увидеть причину. Истерика начиналась сразу после того, как волосы тераписта легко касались лица Славы.
Это открытие нашло подтверждение в наблюдениях за другими сферами жизни ребенка. У него были похожие истерики, когда мама или другой близкий взрослый дотрагивался до его головы или лица — например, во время мытья, одевания, укладывания спать.
Теперь стало понятно, какую рекомендацию дать для коррекции этого поведения. В первую очередь — предупредить всех специалистов центра, чтобы они не дотрагивались до ребенка во время занятий. Сидеть рядом можно, главное — не дотрагиваться. Во-вторых, родители получили рекомендацию связаться со специалистом по сенсорной интеграции1 для получения профессиональной помощи, чтобы снизить у Славы чувствительность к прикосновениям. В-третьих, у занятий появилась также цель научить Славу предупреждать окружающих об этой своей особенности, для того чтобы оставаться спокойным.